Так случилось, что вчера решил пересмотреть обе части "Ивана Грозного" Эйзенштейна.
Фильм конечно гениальный, хотя художественные вопросы и разговоры о его шизо-параноидальных и сути, и внешней форме пропущу.
И если, когда смотрел фильм впервые, подростком, впечатление производили грозные имперские тезисы, вроде "сильным будет - признают" и прочий, символизирующий синтез двух империй, российской и советской хлам, то сейчас больше привлекла внимание очевидная гротескность, болезненность практически всех действующих лиц, наглядно символизирующая отношение режиссера к эпохе и происходящему, но почему-то ускользающая от большинства зрителей. Увлеченных звонкими фразами и военно-патриотической мишурой.
Нормальным человеком выглядит только младший Басманов, но это только маска на абсолютно извращенной, как мы знаем из исторических хроник, натуре - режиссер это даже специально подчеркивает в сцене с плясками. И нормальна Царица, которую, впрочем, сразу убивают. А так хоровод искривленных психически, физически персон заканчивающийся финальным адским карнавалом, специально данным, для выделения, на цветной пленке посреди черно-белого фильма.
Но еще раз - не в этом суть.
Пересмотрев фильм неожиданно пришел к мысли, что на деле все противники Ивана, все эти заговорщики, изменники, злоумышляющие против Царя бояре - Филипп, Курбский, Ефросинья Старицкая и многие другие - все они были правы.
И любой из них, кому бы удалось отравить, снести с престола, отправить в монастырь входящего в безумие царя, оказал бы России неоценимую услугу.
Потому что все положительные моменты правления Ивана Четвертого, которые показаны в фильме и отражены в школьных учебниках мог совершить практически каждый российский правитель. А зачастую, как сибирские походы Строгановых, они совершались и без царских воли и власти, по собственной инициативе.
И иноземные купцы толклись и до, и после Ивана, и Казань рано или поздно пала бы, возможно и мирно, или с меньшими жертвами, и дипломатические отношения с Англией бы состоялись просто по логике исторического развития.
Но вот масштабы ужасной части его правления никто из российских царей - подчеркиваю, царей - превзойти не смог. Разве что его советский последователь, по заказу которого и был снят эйзенштейновский фильм.
Вытоптанные, уничтоженные экономика, административный аппарат, остатки местного самоуправления и выстраиваемые веками боярские роды, на которые можно было бы опереться в случае кризиса, разбегающееся во все стороны из-под посоха царя-параноика население и обезлюдившие города и села. Начатая в пароксизме величия Ливонская война, бездарно проигранная, а так же уничтоженная подозрительностью, пытками или разбежавшаяся военная верхушка, что привело в итоге к проникновению татар к самой Москве.
Опричнина, восстания, недороды, крестьяне, снимающиеся с насиженных мест, бегущие за Волгу или сбивающиеся в бандитские ватаги. Весь этот безумный хоровод фактически и спровоцировал случившуюся чуть позже эпоху Смутного времени, из которого Россия чудом вышла относительно целой и оправлялась от последствий которого еще полвека.
Так что, как видно постфактум, через пять с лишним веков - успех любого заговора против Ивана был бы благом для России. Все лучше, чем безумный монарх, в пароксизме своей болезни сжигающий, уничтожающий заживо свою страну. И любой иной правитель, что Андрей Курбский, что условный "боярский царь", которым пугают в фильме оказался бы лучшим вариантом. С которым страна бы не потеряла век своего и без того небыстрого развития - в начале полвека деградируя, спускаясь к неизбежному результату в виде Смуты и распада, потом еще полвека от этой Смуты восстанавливаясь.
Вот такие мысли возникли, а вместе с ними понимание, что те шаблоны, которые вдавливались в наше сознание, как абсолютные истины за десятилетия советской власти, за века царской имперщины и которые гуляют сейчас, как истины во многих начальственных головах - могут быть, при тщательном рассмотрении в корне неверны, порочны в самой своей сути.
И когда кто-то из политиков заявляет, что Иван Грозный находится среди его идеалов правителей, то он не только пристегивает к себе успехи покорителя восточных царств и победителя над боярской родовой элитой, но и неизбежность начатой из спеси и проигранной с огромными жертвами Ливонской войны с Западом, ужасы опричнины, опустыненную, заросшую сорняками, с разбежавшимся или перебитым населением страну и неизбежность нового Смутного времени.
После которого придут другие и будут очень долго восстанавливать, склеивать разрушенное. Чтобы, возможно, хотя бы в этот раз в последствии учесть ранее сделанные ошибки.
! Орфография и стилистика автора сохранены
