В последние дни среди российских "несогласных" громко зазвучали голоса, призывающие к скорейшему формированию максимально широкой коалиции всех, кто выступает против путинской диктатуры и развязанной ею агрессивной войны. Поскольку в самой России легальная оппозиционная деятельность практически невозможна, а большинство публичных оппонентов режима "релоцировалось", речь идет в первую очередь о формировании такой коалиции в российской политической эмиграции.
Об этом пишут Михаил Ходорковский, Кирилл Рогов, Аббас Галлямов и некоторые другие. Раздробленность российской эмиграции на часто соперничающие и даже враждующие группы, отсутствие сколько-нибудь серьезной координации между ними (не говоря уже о сотрудничестве и взаимопомощи) называют настоящим позором. Антивоенная Россия сможет что-то сделать для прекращения войны, если заговорит одним голосом. А чтобы расширить свою базу и привлечь на свою сторону колеблющихся, она не должна их отпугивать чрезмерно радикальными лозунгами. Она должна продемонстрировать способность к "реалистическим компромиссам".
Компромиссы кого, с кем и о чем? Между различными группами противников путинского режима? Но в чем состоят принципиальные политические расхождения между ними, преодоление которых требует компромисса? Или предполагается, что сначала противники диктатуры и войны достигают какого-то консенсуса между собой, а потом предлагают некий компромисс "колеблющимся" между поддержкой режима и оппозицией ему?
Мы все "по умолчанию" предполагаем, что российская политическая эмиграция — это те, кто не приемлет развязанную Путиным войну и выступает за ее прекращение. Но какой смысл собирать людей, чтобы сказать вместе, что война — это плохо и ее надо прекратить? Что нового скажет такой "общий голос" городу и миру? На что и как он повлияет?
Ни на что и никак. Чтобы твой голос на что-то и как-то влиял, он должен давать ответы на те вопросы, которые являются реальным предметом политического спора. Вопрос о правовой и моральной оценке развязанной Путиным агрессивной войны таковым предметом на Западе не является. Те, кому действия путинского режима нравятся, кто считает его войну законной и справедливой, кто с ней солидаризируется и ее поддерживает, совершенно маргинальны.
Однако "коллективный Запад" далеко не решил сам для себя вопрос, как и чем должна быть закончена эта война. Конкретно — должна ли она быть закончена освобождением всех оккупированных Россией украинских территорий и возвращением России к ее законным, международно признанным границам 2013 (1991) года.
Казалось бы, у западных лидеров есть четкая и понятная позиция по этому вопросу. Легитимизация вооруженной перекройки границ убьет весь существующий миропорядок и потому недопустима. Мир возможен только после вывода российских войск со всех захваченных территорий. Пока Украина сама готова сражаться за их освобождение, Запад будет помогать ей столько, сколько потребуется для достижения этой цели. Однако из западного истеблишмента никуда не делась условная "партия Чемберлена", готовая смириться с совершенными Путиным аннексиями. Смириться с тем, что глобальный либеральный проект мироустройства, основанного на праве, равенстве и свободе, оказался человечеству не по возрасту. Надо признать суровую реальность: в мире есть хищники, избавиться от которых он пока не в состоянии. С их существованием придется считаться. С ними придется как-то жить, как-то договариваться. Миру придется что-то им отдать.
Программа этой "партии" — "замораживание конфликта" по фактически сложившейся линии фронта. Вопрос о "спорных территориях остается открытым, откладывается на неопределенное будущее и становится предметом бесконечного "дипломатического диалога". Об этом не говорит открыто ни одно официальное лицо, но подобные предложения периодически вбрасываются через прессу, через различных "экспертов" и целые "аналитические центры", через отдельных влиятельных знаменитостей вроде Илона Маска.
В публичном пространстве общераспространенным является стереотип, что именно к такому "замораживанию" стремится сейчас Путин. Между тем никакого перемирия или прекращения огня он ни разу не предлагал. Возможно, ждет, когда предложат ему. В любом случае нет никакой уверенности в том, что, если российский диктатор подобное предложение все-таки сделает, "партия Чемберлена" тут же не выйдет из тени и за это предложение не ухватится.
И вот тогда может оказаться, что Запад готов помогать Украине не вплоть до освобождения всех захваченных Россией территорий, а лишь до получения от России указанных "компромиссных" предложений. Путин и его приспешники потому и демонстрируют такую уверенность в себе, несмотря на все неудачи и провалы. Они надеются, что у них всегда будет такой "запасной вариант". Если на фронте становится совсем худо, они просто предлагают "зафиксировать выигрыш", угрожая в противном случае "расширением конфликта", его "эскалацией" вплоть до применения ядерного оружия. Угрожая тем, чего Запад продолжает бояться. И они рассчитывают на поддержку "партии Чемберлена".
Исход борьбы между "партией Черчилля" и "партией Чемберлена" действительно не предопределен. Борьба между ними вытекает из двойственной, внутренне противоречивой природы западного либерального капитализма. Российская политическая эмиграция не может находиться вне этой борьбы. Она не может не быть вовлечена в эту борьбу. И влиять на что-то ее голос может лишь в том случае, если позиция в этом споре выбрана однозначно.
Проблема в том, что обе борющиеся на Западе "партии" представлены и в самой российской политической эмиграции. Ведь российская либеральная оппозиция имеет ту же двойственную, внутренне противоречивую природу, что и западный либеральный капитализм. В ней есть и те, кто выступает за "освобождение всех захваченных территорий любой ценой", и те, кто выступает за "мир любой ценой". И они никак не могут говорить одним голосом. Это два разных голоса. Один призывает Запад не дать Путину удержать захваченное, другой уговаривает Украину смириться с территориальными потерями.
На март, апрель и май запланированы три больших форума российской оппозиции — в Риге, Берлине и Брюсселе. На них должно определиться, какой из этих двух голосов окажется громче и станет голосом всей "непутинской России". Будет иметь смысл лишь такое объединение разрозненных эмигрантских групп, базовой платформой которого станет формула "мир — только при возвращении РФ к международно признанным границам". Все остальные вопросы могут быть отодвинуты на второй план. По ним возможны компромиссы и недоговоренности. По базовому вопросу — нет. По нему — только однозначность. И сторонники "немедленного прекращения огня без предварительных условий" в такое объединение не попадут. Они не противники развязанной Путиным войны. Они ее пособники.
